Звездный бумеранг - Страница 35

Залюбовавшись невиданными деревьями и красивыми камешками на дорожке, Агзам отстал от товарищей и не заметил, как перед ним очутилось мохнатое чудовище с красной, то и дело разевающейся пастью. Ростом оно было с медведя. Чудовище стояло на двух лапах, чуть покачиваясь. Шерсть свисала с его тучного тела длинными мягкими бурыми прядями, рядом с обвислым ухом блестел выпуклый с куриное яйцо водянистый глаз.

Агзам вскрикнул и прыгнул в сторону. Оглянувшийся на крик Пео громко засмеялся, подбежал к чудовищу и обнял его, что-то приговаривая. Агзам мелко дрожал от страха.

– Я и забыл предупредить вас, дорогие мальчики,- продолжая смеяться, сказал Пео,- что у нас домашние животные не похожи на ваших. Это милая пуа, вроде вашей коровы, она дает много молока, очень полезного для детей.

Лет двести тому назад это был хищный зверь, а теперь ласковое, чистоплотное животное. К сожалению, мы еще не можем делать искусственное молоко такого же вкуса, какое дает нам ласковая пуа.

Животное мохнатыми лапами нежно обняло Пео, удовлетворенно мурлыча, как большая добродушная медведица.

– Иди сюда, Агзам,- позвал Пео.

Но ни у Агзама, ни у Володи, ни тем более у Паркера не было никакого желания приближаться к пуа. Огромная пасть особенно настораживала.

"Схватит – и поминай как звали",- думал Агзам, смущенно улыбаясь и не двигаясь с места.

– Я предпочитаю иметь дело с людьми,- сказал Паркер.

– Я, пожалуй, тоже предпочту пить молоко этого милого животного, чем с ним обниматься…- признался и Володя.

– Ну, как хотите,- согласился Пео, отпуская пуа.- Надеюсь, через короткое время вы ко всему привыкнете.

Пуа ускакала за деревья, тяжело подбрасывая лапы. Агзам проследил за животным, пока оно не скрылось, и пошел по аллее настороженный, оглядываясь по сторонам, готовый улепетнуть немедленно, если из чащи еще выскочит подобное домашнее животное. Он теперь не отставал от Володи ни на шаг.

– У вас все домашние животные такие?- придя в себя, спросил Агзам.

– Пожалуй, тебе они все покажутся странными,- пояснил Пео.- Ведь природные условия моей планеты несколько отличаются от условий Земли, и эволюция организмов была несколько иной. Но я пришел к выводу, что на Земле животные сложены более гармонично.

– А верблюды?- усмехнулся Паркер.

– На уамлянина ваши животные производят такое же впечатление, как на землянина наши,- сила привычки, установившихся вкусов, представлений. Но мы, ученые, должны быть выше привычек и вкусов. Приспособляемость, целесообразность – законы для всех живых существ вечные. Приведу вам один пример. На планете Уам осталось очень мало диких животных, вернее, мы оставили только тех, которых было трудно приручить, но которые приносят большую пользу. Есть у нас, скажем, полузверь-полуптица вайю, делающий прыжки в сотню метров, живет на высоких горах. Ценен вайю своим нежным пухом, какого искусственным путем до сих пор мы создать не сумели. Его пух отличается многими очень любопытными качествами: дециметровый слой его хорошо защищает нас от космических лучей. И приручить вайю нельзя – он любит прыгать, иногда за день делает несколько сот километров.

Астронавт и земляне подошли к высокой, высеченной из глыбы розового мрамора арке. Вокруг, насколько доставал глаз, тянулся лес-сад, над которым гигантскими часовыми застыли длинностволые великаны-деревья, а по ту сторону арки, в обширной котловине, был виден огромный стадион под стеклянным куполом, между ярусами пластмассовых кресел которого виднелись такие же арки. Стадион был пуст.

– Место для игр и концертов,- пояснил Пео, заметив интерес землян к сооружению – Мы еще там побываем.

Под аркой оказался эскалатор. Быстрое движение вниз. Теперь гостеприимный хозяин и гости оказались на широкой улице, обсаженной деревьями-цветами. Между деревьями возвышались скульптурные изображения людей, зверей, птиц. По обеим сторонам улицы тянулись обыкновенные трехэтажные дома, собственно, на каждой стороне был всего один длинный-длинный дом, с множеством высоких окон и массой парадных подъездов, украшенных скульптурными группами. И хрустальные скульптуры, и деревья-цветы, и перламутровые плиты, из которых были построены дома, все здесь сочеталось между собой и создавало симфонию легкости и изящества, музыкальной певучести уличного ансамбля. А голубой небосвод, видимо, стеклянный, удаленный не менее чем на сотню метров, сквозь который пробивались солнечные лучи, казался настоящим небом, всегда безоблачным, теплым и ласковым. По улице спешили уамляне так же густо, как в наших больших городах. И здесь они были одеты с особым вкусом: разный покрой, многоцветность материалов, яркость красок, но была и одна общая черта- все костюмы были легкие и полупрозрачные, сквозь них ясно проступали стройные, натренированные тела. И странно – ни одной автомашины! Ни одного уамлянина с брюшком!

Пео повел землян в один из ближайших зеленых переулков, объясняя:

– Вас удивляет солнце под "землей"? Да, это настоящие солнечные лучи.

Мы их конденсируем, как всякую энергию, на поверхности планеты и на спутниках и направляем под "землю", в наши города. Солнечной энергии так много, что ее хватает на все наши нужды: и для поверхности планеты, и для населенных пунктов. И здесь у нас, заметьте, всегда весенняя погода.

– Неизменная погода надоедает,- сказал Паркер.

– Только не весенняя, когда все живое торжествует, когда каждая клетка трепещет от радости созидания, каждое сердце полно счастья и любви.